Иванова Юлия. Дверь в потолке

электричке.Борис вздыхает: - Мы не доживем. Приехавшие в гости на дачу.Вика
с Алешей слушают вежливо, но равнодушно - может, не врубаются? Рассказывают,
в свою очередь, как отремонтировали сами кухню в московской квартире, о
купленной в рассрочку стиральной машине...Кого хочу убедить, что не
чокнутая, - их или себя? Если их, то, похоже, эффект обратный, всем плевать
на "независимые корпоративные юрисдикции", но я уже не одинока - со мной
господин Давыдов, не просто какой-то псих из соседней палаты, а начальник
отдела стратегического анализа и прогнозирования...
Потом приезжает Наташка со своим Димочкой - удачная получилась пара. И
квартирку от бабули по наследству получили - в "Лесном", и зарабатывают оба
неплохо: он - в депо электриком, она - администратор в большом магазине.
Правда, работа практически без выходных, с утра допоздна и все время на
ногах. Жалуется, что болят вены.
Я и им впариваю про "корпоративные юрисдикции" - Наташка вроде
заинтересовалась, залает вопросы, кивает. А может, из вежливости...
Бетянка Юлия... Даже не знаю, сколько из них, кивающих, действительно
"врубались", загорались или просто делали вид, а сами мысленно крутили
пальцем у виска в мой адрес...Вспомнились звонки и походы в Думу - к лидерам
оппозиции и их аппарату, в посольства, в Бурляевский "Золотой витязь" -
где-то возле театра кукол. По фирмам-однодневкам с "благими намерениями", к
ребятам из кружка Ричарда Косолапова в офис Виталия Третьякова в районе
Зоопарка...Везде выслушивали, ахали-охали , обещали "кому-то показать, с
кем-то проконсультироваться". Жаловались на жуткую занятость и неразрешимые
проблемы, не желая знать, что вот же он, заветный выход за старым холстом на
стене- моя Изания!
Третьяков передал через секретаршу, что "очень интересно" и чтоб
позвонила через пару недель. Через пару недель секретарша сообщила, что
"извините, ничего не вышло".
Что именно "не вышло" - не знаю до сих пор. Теперь каждый раз
переключаю его "Что делать?" на другую программу. А раньше смотрела. Обидно,
Вань...
Потом отважилась прорваться на прием к настоятелю нашего храма,
отсидела после службы длинную очередь у его кельи, вручила несколько своих
книжек и распечатку проекта Изания. Вкратце рассказала, в чем суть. Батюшка
вроде бы заинтересовался , - да, хорошо бы нечто подобное организовать, а то
уж и с церковного имущества, включая земли, хотят взимать налоги... Он
выглядел очень усталым, оно понятно - такая нагрузка, небось, еще и не
завтракал...мне стало стыдно. Я сама себя неважно чувствовала - может,
магнитная буря...Побыстрей распрощалась, в отчаянии попросив также передать
книжки и проект известному "авторитету" - спонсору и жертвователю храма.
Оставила свои координаты...
Ушла с ощущением - что-то не то делаю. Перед глазами стояло
пепельно-серое лицо батюшки - все-таки двигать колесо истории должны молодые
и здоровые. Но тут же вспомнились отцы-пустынники - немощные, но сильные
духом...
Чем все кончилось - не ведаю. Наверное, так и пылятся мои творения в
батюшкиной келье в ворохе папок, брошюр, писем и газетных вырезок...
Но сегодня на душе праздник, именины сердца. Профессионал и чиновник
Давыдов не только верит в нашу с Изанией реальность, но и побаивается ее.
Предупреждает власти о возможных последствиях.
То-то, знай наших!
И всего делов-то - собрать базу данных о производителях и напрямую
состыковать их с потребителями в закрытой системе...А я сижу на даче с
больным мужем, по-прежнему пашу на цветочной ниве, зарабатывая на "Дверь в
потолке", бегаю от ментов с ведрами букетов, по вечерам строчу эту самую
"Дверь" и отвечаю "гостям". По-прежнему соседка шастает с рулеткой вдоль
нашего завалившегося забора, скандалит при встрече, беснуется по поводу
каких-то украденных нами до революции соток, время от времени бомбардируя
повестками в суд. И алкаши шляются к мужу по поводу и без, то он к ним
удирает, а потом скорая... Сама удивляюсь, откуда у меня берутся силы.
Спасибо, господин Давыдов...Нет, все равно надо что-то делать, а не ждать,
пока, как сказал кто-то у нас на форуме, "дурик прозреет"...Надо, Федя...
Июль, 2002 г.

В БОЛЬНИЦЕ

(1984 год)

Уж не знаю, были ли тому виной предыдущие мои деяния или
новопреставленный генсек, но в больницу я-таки угодила. Надо сказать, что с
медициной у меня вообще были отношения мистические. Любое соприкосновение
врачей и приборов с моими органами вызывало и у тех, и у других близкую к
панике реакцию типа "то, что мы обнаружили, несовместимо с жизнью".
Меня все время в последний момент не пускали во всякие поездки, если
нужно было пройти предварительное обследование, - начиная с Артека, когда
пришлось сидеть на диете (что-то с почками). Потом случилось все
сикось-накось во время родов. Затем как-то после кардиограммы мне, прекрасно
себя чувствующей, велели "сидеть и ждать скорую, потому что сейчас будет
инфаркт". Я подождала минут пять, действительно начала психовать и сбежала.
Все обошлось. Потом как-то приятельница-гинеколог, случайно померившая мне
давление (90 на 60), ахнула, нашла у меня в сердце какие-то "шумы и пороки"
и, провожая, смотрела вслед из окна, видимо, удивляясь, что я передвигаюсь
своим ходом.
Поэтому я берегла нервы и обращалась к медицине лишь по крайней
необходимости, типа обязательной диспансеризации для выдачи нового
санбилета.
Само собой, у меня тут же обнаружили нечто фатальное и выписали
назавтра направление в больницу, "пока не поздно". Короче, пора шить белые
тапочки.
Тапочки так тапочки. Дома был переполох, слезы, а я наутро отправилась
в храм. Отца Германа не было, служил другой батюшка, который поначалу
отказался меня причащать (мол, не говела).
- Но я в больницу ложусь, батюшка. Вдруг не вернусь?
Он вздохнул и благословил.
Я лежала в операционной с маской, глотая дурманящий газ, и снова видела
в нависшей удушливо-серой плите потолка светлый прямоугольник медленно
открывающейся двери. И тянула дверь, и манила, и совсем не было страшно, и
верилось, что заступятся за меня на Суде все мои спасенные и не спасенные
бомжи с алкашами... И надо было лишь подпрыгнуть, просочиться, проскользнуть
невесомо-юрким бликом в заветный сияющий просвет.
Но тут вроде бы уже не мое тело вдруг налилось тяжестью и какой-то
далекой, тоже не моей болью. Оно (тело) лежало в пыли на обочине странной
дороги, бесконечным серпантином струящейся вниз по уныло-гористой местности.
Мимо шли и шли туда, к подножию, безликие молчаливые вереницы пленных со
связанными за спиной руками, а над ними метались то ли хлопья сажи, то ли
тумана, то ли птицы какие-то черно-серые...
Рядом в пыли отпечатывались следы босых ног, и каждый отпечаток был
почему-то привязан к пульсирующей тупой боли внутри моего-немоего тела. Я
заравнивала следы ладонью, боль стихала, но тут же отпечатывался новый след,
и я знала - надо терпеть, пока толпа не пройдет, но конца ей не было видно.
Так и не дождавшаяся меня дверь в потолке бесшумно сдвинулась и погасла. А
меня отвезли в палату.
Короче, я вроде бы осталась жить, но под вопросом, потому что через
неделю-другую должны были поступить результаты биопсии и вынесен
окончательный приговор. А пока что предлагалось пройти заодно полное
обследование и отдохнуть от забот и бурь житейских.
И понеслось. Первым делом - анализ крови. Накануне примчалась медсестра
к одной девушке из нашей палаты и велела ей явиться в лабораторию повторно,
спросив, не облучалась ли та прежде какими-либо опасными объектами. Девушка
побледнела и пожала плечами - кто это может знать точно? Мы проводили ее
сочувствующими взглядами. А наутро в палате по громкоговорителю загремело:
- Иванова, срочно явиться в лабораторию на анализ крови!
У меня внутри похолодело - анализ я прошла накануне, значит... Долго не
могла заставить себя подняться, коленки подкашивались. Выпила что-то
психотропное и, молясь, отправилась как на казнь- тоже под прощальные
взгляды девчонок.
- А что у меня? Из пятой палаты, Иванова.
- Кровь надо сдать, вот чего.
- Так я вчера сдавала...
- Да? А почему у нас ничего не отмечено? Маш, глянь еще раз - Иванова
из пятой, говорит, вчера сдавала. Есть? Ну и хорошо. Можете идти, Иванова.
- А что у меня?
- Да ничего, все в норме. Просто сестра не в ту картотеку...
Подобное случалось почти каждый день плюс ожидание биопсии. Я исхудала,
ничего не могла есть, хоть питание было отменным, даже икру давали (не
баклажанную). С домашними, которые часто меня навещали, каждый раз прощалась
навеки, читала "Исповедь" Блаженного Августина и, когда разрешили, делала
несколько кругов вокруг больничных корпусов, повторяя наизусть молитвы. Не о
выздоровлении, а "Да будет на все воля Твоя".
И все же обрадовалась, когда биопсия ничего такого не обнаружила. Но
меня ожидало еще одно испытание - уже перед выпиской, на приеме у окулиста,
где я никак подвоха не ожидала, прочла исправно все таблицы... Молодой врач,
заглянувший в мое глазное дно, вдруг задергался, заохал и заверещал, что там
что-то такое-эдакое, чего он никак понять не может - то ли пятно, то ли
бревно. И опять меня, едва живую, повели к завотделением.
- Вот, бревно в глазу, - улыбнулась я предсмертной улыбкой, - Совсем
по-Евангельски. Жила и не замечала.
Женщина глянула в прибор и рассмеялась:
- Это у вас врожденное. Пятнышко, вроде как родинка, только внутри. Оно
никак не дает о себе знать, живите и забудьте. Мальчик у нас - практикант,
неопытный...Сереж, поди-ка сюда.
Сидя в кресле, я прослушала вместе с Сережей лекцию о возможных глазных
аномалиях. Он сконфуженно поддакивал и потел. Балда, прогульщик, небось!
Приготовившись внутренне, что мне вырежут глаз, я была готова от счастья
расцеловать его вместе с завотделением.
"Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыка"... Значит, "не отпущаеши".
- Ну вот, теперь вы знаете, что у вас все в порядке, - резюмировала
лечащая врачиха при выписке. Я рассыпалась в благодарностях, больше всего
опасаясь, что она сейчас вспомнит про кабинет психиатра, где я наверняка
застряну - уже на полных основаниях.
Выпишут меня как раз к 8-му марта, на даче будет ждать полный погреб
срезанных выгоночных тюльпанов, которые нужно срочно продавать, потому что
после женского дня они никому не нужны. Едва держась на ногах, повяжу и
побросаю в коробки букеты, затем мы с Борисом снова помчимся на жигуленке в
Москву и я буду, как всегда, бегать и откупаться от милиции, рассовывая по
карманам трешки-пятерки и глотая валокордин.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

(из газет)

В село пришли Масяня и просвещение через интернет

"Интернет, наконец, добрался до российской глубинки: в библиотеке села
Славково Тверской области установили два компьютера, принтер, ксерокс и
сканер. Теперь местные жители могут пользоваться всеми ресурсами Сети:
например, прочесть и распечатать любимую книгу, зайти на сайт любого вуза
или на виртуальную страницу библиотеки конгресса США. Все интернет-услуги
предоставляются бесплатно.
Библиотеку модернизировали в рамках программы сотрудничества между
общественной организацией "Открытая Россия" и Министерством культуры РФ
(Многофункциональный культурно-просветительский центр). Были опасения, что
"пентиумы" станут лишь забавой для деревенских детей - фанатов виртуальных
игр, но местные школяры ищут в сети рефераты, бизнесмены - коммерческую
информацию в интернет-магазинах. По вечерам в тесном помещении собирается
человек по десять-двадцать.
Библиотекари райцентра - города Кашина - завидуют аборигенам Славкова:
"Ощущение, будто там шагнули в космос!"
"Многофункциональным центром заведует местный библиотекарь и энтузиаст
Валерий Фомин - человек по-шукшински неординарный. Был дояром, но по своей
воле ушел с фермы и последние 15 лет занимается библиотекой. Там и живет.
40-летний Фомин лично развозит газеты и журналы из библиотеки по отдаленным
углам: летом - на велосипеде, зимой - на лыжах. Фомин через СМИ обратился с
просьбой ко всем желающим высылать в Славково литературу. В результате этой
"акции дарения" собрали 10 тысяч томов - книги с дарственными надписями
приходили даже с Сахалина и Камчатки. Летом местных жителей учат
пользоваться Интернетом продвинутые в этом деле москвичи-дачники. А самая
большая польза от этой затеи, считают в поселке, что тамошний народ хоть
как-то приобщится к Интернету. Глядишь, кому-то в хозяйстве
сгодится"...("Аргументы и факты", 2002, No49)


Конечно, сгодится! Ведь если при таких библиотеках, клубах, культурных
центрах организовать мини-изании из активной молодежи и людей типа этого
Фомина, а затем подобные ячейки объединить... И всего-то нужно, допустим,
прислать в такую библиотеку или клуб в дар мои книги с рекламным проспектом
Изании и предложением - найдете группу лидеров и внутренние ресурсы для
организации Изании - обязуемся снабдить вас компьютерным обеспечением с
выходом в Интернет...
Пока, как было написано в заметке, этим делом занимаются крупные
акционеры "ЮКОСа" - несли в глубинку новую идеологию:
"По мнению организаторов библиотечного проекта, российской деревне
снова нужен ликбез - книжные фонды не обновлялись годами, а сами библиотеки
превратились в склады раритетов эпохи развитого социализма, идей
тоталитаризма и архаичных форм жизни. Скоро на базе 20 библиотек в селах с
населением 3-7 тысяч человек в Белгородской, Рязанской, Самарской и Тверской
областях появятся 20 многофункциональных центров. Сам же проект преображения
сельских библиотек рассчитан на молодежь от 15 до 30 лет - именно они
активно определяются в жизни с помощью Интернета."
Все ясно. С большим трудом удается достать электронный адрес этого
живущего в самой библиотеке Фомина, но энтузиаст, увы, на связь не вышел.
В ЮКОС , само собой , обращаться не стала. Нужно было хотя бы получить
адреса таких "перспективных" библиотек, куда можно отправить мои книжки с
проектом Изании, хотя бы организовав оплату доставки. Съездила к знакомой в
библиотечный коллектор, еще по нескольким адресам - почему-то и это
оказалось невозможным. Пыталась связаться с Лихановым - руководителем
детского фонда, которого знала еще как главного редактора "Смены". Альберт
Анатольевич был болен. "Давление", - грустно сообщила секретарша. Давление -
это всерьез и надолго. На том и заглохло.
А между тем...

Интернет пришел на родину Есенина

"Новое здание местной библиотеки открылось в селе Константинове на Оке
- знаменитом, можно даже сказать, культовом есенинском месте.
Модельная публичная библиотека - по поводу такого названия местные
власти поначалу недоумевали, а потом поняли: нежданное счастье им привалило.
В этом году константиновская библиотека оказалась в числе 20 сельских
читален по всей стране, включенных в плотную часть программы модернизации
провинциальных библиотек. Финансирование взяла на себя просветительская
организация "Открытая Россия", созданная на деньги частных инвесторов во
главе с одним из самых богатых российских предпринимателей Михаилом
Ходорковским.
Мощные компьютеры последней серии с оплаченным доступом в Интернет,
цветные принтеры, сканеры и ксерокс, телевизоры, ауди и видео-техника,
наборы компакт-дисков с учебной и справочной информацией, 1000 наименований
новых книг, энциклопедий и справочников по экономике, праву, сельскому
хозяйству, компьютерной технике - такому богатству в наше время может
позавидовать любая центральная библиотека. Константиновцам повезло вдвойне.
Местные власти построили здесь новое библиотечное здание.
Теперь константиновских школьников от Сети за уши не оттащишь.
Возможности мультимедиа быстро оценили и местные педагоги. Обновленный
книжный фонд и сетевые ресурсы позволяют самостоятельно приобретать новые
знания, помимо ограниченной школьной программы. А вот постоянно
углубляющаяся электронная база данных по российскому законодательству явно
пригодится взрослым пользователям. (звучит зловеще в связи с будущим "делом
ЮКОСа" - Ю.И.). Ведь по словам ратующего за компьютерный ликбез Михаила
Ходорковского, освоить Интернет так же просто, как научиться пользоваться
телефоном.
Авторы и спонсоры проекта модернизации библиотек на селе первым годом
работы вполне удовлетворены. Подобную модель пробуют в Нижегородской и
Воронежской областях, Мордовии и Чувашии. Хочется верить, что это только
начало.
А пока инициатива московских меценатов нашла отклик на местах. Первый в
новейшей истории России опыт участия отечественного бизнеса в крупных и
долгосрочных просветительских программах (раньше библиотеками в России
занимался только американец Джордж Сорос) способен вызвать настоящую
революцию в умах образованных людей и власти в российской глубинке. (Знаем
мы эти "революции" - Ю.И.)
Местные предприниматели и муниципальная администрация по мере сил
подключается к участию в проекте, который необходим прежде всего им самим
(выделено мною - Ю.И.). В том же Константинове во вновь отстроенную
библиотеку свои комплекты литературы помимо "Открытой России" уже поставили
региональные отделения ряда крупных издательств. И в этом, пожалуй, главный
результат: сон разума способна побороть только общественная инициатива."

Только б не породила эта инициатива монстров... Или не разбудила покуда
спящих в народе чудовищ.
Сорос, Ходорковский и Иванова - неплохая компания. А у меня даже нет
денег на отправку бандеролей с моими книгами...

БЛАГОСЛОВИТЕ НА КНИЖКУ, БАТЮШКА...

(1984 год)

Короче, начнутся обычные будни, к тому же великий пост. Соблюдать его
после больницы будет легко из-за полного отсутствия аппетита. Однажды я с
трудом заставила себя проглотить чашку импортного вермишелевого супа из
пакетика и вдруг обнаружила, что суп, оказывается "куриный", то есть
скоромный. Хотя какое отношение к курице имел спрессованный в кубик
зеленоватый порошок, оставалось загадкой.
На исповеди, рассказывая отцу Герману про тяжкие свои грехи во время
больничной эпопеи, про уныние, малодушие и все такое, я так, между прочим,
вспомнила и про "куриный суп". Меня поразило, что батюшка, до сего спокойно
внимавший самым ужасным, с моей точки зрения, помыслам и падениям, вдруг
перестал кивать, побледнел так, что я даже испугалась, и прошептал в ужасе:
- Куриный суп?! В Великий пост?!
Напрасно я, уже чуть не плача, уверяла его, что это никакая не курица,
а так, труха, может, и не куриная вовсе - отец Герман был безутешен.
- Вот уж от тебя, Юлия, я этого никак не ожидал. Как ты могла? Курица!
В Великий пост!..
До сих пор не могу без содрогания и стыда вспоминать об этом
злосчастном курином порошке и неадекватной, с моей, видимо, узколобой точки
зрения, реакции батюшки.
Это будет одна из наших последних встреч. Вскоре батюшку переведут в
Лавру, где его благословят одним из немногих в нынешней Руси изгонять бесов.
Запомнится и последняя встреча с отцом Владимиром, которого я попрошу
благословить меня на написание книги - тогда уже появится надежда, что
"Дремучие двери" когда-либо увидят свет. Отец Владимир спросит, о чем роман,
и потребует, чтоб я приносила ему на благословение каждую новую главу. И еще
скажет, что к написанию книги следует относиться так, между прочим. А
главное в жизни женщины - семья и связанное с ней послушание.
Вот тогда я и дерзновенно отправилась, как всегда в случаях несогласия
с мнением одного духовника, к другому:
- Что за книжка-то? - спросит отец Герман, - Детская?
- Нет, батюшка, совсем не детская.
Не зная, что еще сказать, я умоляюще подниму на него глаза, - мне так
нужно было его благословение! И тут остановится время, он прищурится, будто
вглядываясь в еще не написанные страницы, покачает головой, помедлит
и...положит мне на голову руку. Я опущусь под ее властной тяжестью на
колени, и буду глотать слезы, слушая, как он долго-долго молится, - чтоб
просветленно-смиренным умом и чистым сердцем творилось сия книга во
исполнение Воли Господней.

B БЕСЕДКЕ С: Филиппом П., Виталием Третьяковым

и Александром

Может, жара виновата?

Филипп П.: - Вы меня не так поняли - расшифровываю! Христианство есть
соединение с Богом или, по крайней мере, стремление к нему. А возникновение
"государственной церкви" (как организации) при святом Константине повлияло
на формирование некоей религии на основе христианства, которую сейчас обычно
и называют "православием" сами "православные" (навроде многих наших
монархистов), - которые пришли сюда не потому, что Отец привел, а по ряду
других причин, и для которых мир все еще делится на "чужих и своих", как для
язычников. (Выделено мною - Ю.И.)
Далее, в Вашем продолжении "Про Берлиоза":
"Все древние люди делили мир на своих и чужих, даже иудеи. Но пришел
Христос и возвестил страшную истину - все свои, чужих нет, (выделено Ф.П.).
Поэтому, достигнув покоя на уровне духовном, святой человек все равно будет
страдать физически - потому что он не один и мы должны прорваться все
вместе."
Ю.И.: - Золотые слова! Именно этим и будет заниматься Изания! Но далее
Вы пишете: "Бог спасает всех Своими путями. Но есть только один путь к Нему
(вы не находите, что уже в этой фразе - противоречие? - Ю.И.) - это путь
через покаяние (1) и соединение с Христом в Церкви (2). Чтобы принять Бога,
надо отречься от мира в себе - иначе не получится соединиться с Ним и
"христианство" будет внешнее, ритуальное и никакое на самом деле не
христианство."
Ю.И.: - Ого, какие строгие рамки (пусть даже справедливые)! Так ведь
никаким "своим" мирянам не спастись, не то что "чужим".
Филипп П.: - Я всеми руками за то, чтобы всех одеть и накормить и
спасти от панели! Это хорошо. Но есть ряд "но". Главное же мое возражение на
вашу попытку придать Изании религиозный характер. Были бы вы нехристианкой -
это было бы ваше личное дело. (Как же так, вы ведь только что назвали тех,
для кого мир делится на "своих и чужих" - язычниками? - Ю.И.) Объявлять союз
христиан и нехристиан избранниками неба - это ненормально.
Ю.И.: - Ну, во-первых, я никогда не планировала придать Изании
"религиозный характер". Духовный - другое дело. Изания - это "Исполни Закон
Неба" - что неоднократно повторялось и в романе, и на форуме. Никакие не
"избранники" - такое было бы, безусловно, гордыней, а "исповедники,
исповедающие" тот самый вписанный в сердца Закон, имеющий приоритет в Изании
над лукавыми человеческими законами: "Ибо заповедь сия, которую Я заповедаю
тебе сегодня, не недоступна для тебя и не далека; но весьма близко к тебе
слово сие; оно в устах твоих и в сердце твоем, чтоб исполнять его."
"Стоите выше вы закона, но вечный выше вас Закон", - обращался Пушкин к
земным правителям. Ну и про Канта с его "нравственным законом внутри нас"
вы, разумеется, слыхали.
Кроме того, ежели я и употребляю часто эту цитату: "много званных, но
мало избранных", то ведь из евангельского контекста ясно, о ком тут речь:
"Ибо Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру
нанять работников в виноградник свой." Далее речь идет о том, что пришедшие
работать первыми, получив по динарию, как и пришедшие последними, стали
роптать. На что хозяин ответил: "Возьми свое и пойди; Я же хочу дать этому
последнему то же, что и тебе; Разве я не властен в своем делать, что хочу?
Или глаз твой завистлив оттого, что я добр? Так будут последние первыми, а
первые - последними; ибо много званных, а мало избранных."
Так что же крамольного в том, чтоб объединить людей различных
вероисповеданий или просто совестливых в сопротивлении наступающему НМП (а
может, и антихристу)? Ведь Господь избрал и "благоразумного разбойника", и
даже Савла в момент, когда тот бежал убивать христиан? А спасает Он часто
через людей, причем вовсе не через проповедь христианства, а любовью и
добром совсем чужого человека, даже иноверца, убеждая в истинности Своих
ценностей.
Поэтому решите хотя бы для себя, кого все же Христос призывает спасать:
"всех, потому что чужих нет", или только "первых", "соединившихся с Христом
уже при жизни"? Иными словами, "своих"?

Если не мы, то кто?

Филипп П.: - Вас послушаешь, так Церковь для каких-то самых одаренных
людей! А это не так, она для всех - и интеллигентов, и "простых сердцем", и
святость достижима не особыми людьми, а всеми.
Ю.И.: - Кто ж с этим спорит? Более того, "простота сердца" ("Будьте,
как дети") - гораздо большая одаренность, чем "лжеименный разум"
интеллигентов. Изания исходит из того, что все люди талантливы в той или
иной области, не только в науке, творчестве или ремеслах, но и в терпении,
нравственной чистоте, душевной теплоте и самопожертвовании. Об этом
прекрасно сказано в "Притче о талантах". Изания полагает, что, следуя этой
притче, человек обязан не зарывать свой талант в землю, не служить им самому
себе или, не дай Бог, чужому господину, а вернуть умноженным Творцу. Иначе -
приговор: "А негодного раба выбросьте во тьму внешнюю, там будет плач и
скрежет зубов".
Кстати, любопытная деталь: рабу, вернувшему свой талант неумноженным,