Иванова Юлия. Дверь в потолке

яблока и категорически отказывался от подношений. Когда он появлялся на
рынке, девчонки сообщали: "Вон, твой пришел!". Я сразу же все бросала и
выскакивала из-за прилавка.
- Здравствуй, Юля.
Он крепко пожимал мне пальцы сухонькой старческой рукой, и я млела,
чувствуя себя заговорщицей или партизанкой во вражеском тылу. Думалось - вот
человек, которому бдительный вождь доверял много лет. Каким же он должен
быть? Я знала, что Алексей Трофимович живет с больной женой, занимается с
ребятишками в клубе игрой на баяне, принимает их в пионеры (о чем появлялись
время от времени на телевидении экзотические сюжеты). Он издавал за свой
счет мемуары о Хозяине и, после долгих наших бесед, видимо, проникшись ко
мне этим самым доверием, позволил посильно поучаствовать в своих
публикациях. Поставив, правда, условием, что обязательно вернет мне долг из
тиража. И всякий раз вручал расписки, от которых я безуспешно пыталась
отмахнуться.
Потом он действительно заставил меня взять часть тиражей (их было
несколько). Я передала книжки "Советской России" - коммунистам, в фонд
избирательной компании 96-го года. Поначалу была мысль пожертвовать деньги и
в фонд восстановления храма Христа Спасителя - как бы форма некоего
"покаяния" от имени вождя, "попустившего" разрушение. От себя лично я уже в
самом начале решения о восстановлении перечислила туда взнос. Но творившееся
вокруг строительства нравилось мне все меньше, и я посчитала себя не вправе
вмешиваться в мистику отношений Бога с проводниками Его "высшей власти".
"Хозяина" Алексей Трофимович вспоминать любил. О том, как во время
налета настоятельно просил вождя уйти в укрытие, услышав в ответ: "Нэ бойся,
Алексей, наша бомба мимо нас нэ пролетит". А в другой раз, получив
сообщение, что ближняя дача заминирована, Хозяин сам отправился проверять
окрестности с миноискателем, проявив при этом замечательное знание дела. Как
однажды на военной дороге произошла с правительственным транспортом какая-то
авария по вине женщины, сидевшей за рулем встречной машины. Помертвевшую от
ужаса "девчонку" вытащили из кабины, Сталин молча обошел зону происшествия и
коротко приказал охране: "Нэ трогать".
Мне казалось кощунством расспрашивать Рыбина о достоверности сплетен по
поводу сталинских "пассий". Как-то он сам об этом возмущенно заговорил -
мол, совсем писаки потеряли совесть.
- Неужели никогда и ничего? - не удержалась я.
Алексей Трофимович помялся и неожиданно поведал, что, кажется, было
что-то у вождя с одной женщиной, но никакой не плясуньей, не артисткой, а
знаменитой бесстрашной летчицей, героем Советского Союза. Фамилию я
спрашивать не стала, но была очень довольна информацией. Конечно, если уж
вождю выбирать подругу, то именно такую, всю в орденах и медалях, с орлиным
взглядом и железной рукой, привыкшей держать штурвал:
"И вместо сердца - пламенный мотор"...

В БЕСЕДКЕ С: Борисом Тираспольским, Александром

и Уинстоном Черчиллем

В "Золотой век" по грязи и крови?
Как осуществить проект "Изания" на планете Земля

Борис Тираспольский: - Я давно с интересом слежу за развитием Вашей
замечательной идеи "Изания". Я полагаю, что мы можем начать нащупывать
взаимно приемлемые формы взаимодействия по созданию самого большого
социально-экономического Проекта в истории нашей цивилизации: "Золотой век"
(ценность человека как творения Господа).
Ю.И.: - Уважаемый Борис, проект "Изания" сейчас прошел, в основном,
теоретическую фазу и готов к запуску в нескольких вариантах. Но мы
рассмотрим любые новые интересные предложения, поэтому Ваш дружеский жест
принимаю с благодарностью. Сейчас раздаем текст последнего варианта проекта
различным общественным и политическим деятелям и предпринимателям - отзывы
пока очень хорошие, но вопрос даже не в деньгах (Изания для запуска требует
лишь небольшого стартового капитала). Проблема - в "делателях",
исполнителях, лидерах. Идеально было бы привлечь какое-либо молодежное или
иное движение, близкое нам по духу, с пассионарными, достойными доверия
лидерами - но пока ничего подходящего на горизонте не маячит.
Правда, честно говоря, я поиском "исполнителей" вплотную еще не
занималась, так как должна прежде закончить работу над автобиографической
книгой - итогом многолетнего поиска и "вынашивания" Изании как возможности
создания цивилизации, альтернативной "царству Мамоны". В книгу войдут
наиболее интересные ключевые моменты обсуждения проекта на нашем форуме,
обоснование духовно-социального смысла Изании и предлагаемые варианты
конкретных действий по ее осуществлению.
Борис Тираспольский: - "Так служить или прислуживать?" - А как Вы
определяете разницу между "служить" и "прислуживать"?
Ю.И.: - "Служить" следует только Богу и Его Делу. А Его Дело - это наше
спасение для вечности. Поэтому под определение "служить" подходит все
"разумное, доброе, вечное", умножающее "жатву Господню". Это, в первую,
очередь, дела милосердия и "хлеба насущного" (накормить голодного, одеть,
обогреть, дать крышу над головой, научить уму-разуму, излечить, утешить,
приобщить к прекрасному). Люди соответствующих профессий "служат" - в том
числе, и дворники, садовники, лесники, - потому что нам заповедано
обихаживать и украшать землю. Разумеется, "служат" священники, когда не
отступают от истины.
"Служить" можно тем избранникам и "сильным мира сего", которые сами
служат Богу высоким вкладом в совершенствование человечества. Нелепо было бы
римского императора Константина, Блеза Паскаля, или наших Менделеева,
Чайковского и Льва Толстого заставлять самим себе шить сапоги (хотя
последний неоднократно это делал - скорее от гордости, чем от смирения).
Просто потому, что каждый должен заниматься делом, которое поручил ему
Господь, а не потому, что есть занятия "высокие и низкие". Накормить, сшить
одежду, построить дом или вырезать аппендицит великому человеку - означает
войти в его высокий труд перед Господином - разве могли бы эти люди
исполнить предназначение без простых тружеников? Кстати, на этом принципе
основана идея Изании.
А "прислуживают" тому, кто сам служит Мамоне - т.е. бесполезен, замкнут
на себя. Кто, согласно Евангельской притче, тратит вверенные ему таланты на
самоугодие, на силы тьмы, или, не приумножая, зарывает таланты в землю.
Такой не только сам является "сухой веткой", а их "бросают в огонь", но и
других принуждает "прислуживать" тленному, губя их души.
"Вы куплены дорогой ценой, не делайтесь рабами человеков."
Подобный критерий применим и в других случаях. "Служить" следует такому
отечеству, правители которого сами не служат силам тьмы, иначе получится
"отдание Богова кесарю" - большой грех. Гитлер тоже по-своему "служил
Германии".
"Отечество" - это данная тебе Богом земля, ее правильнее называть
"матерью-отчизной", и если твоя мать, не приведи Господи, пьянствует и идет
на панель, лучшее ей служение - удержать ее от этого любыми способами, а не
потакать погибели. Таковы принципы Изании. Тот же критерий - в отношении
"служения царю". Вот Вы спрашиваете:
"А убиенный Государь Александр Александрович Освободитель служил или
прислуживал России, считая себя Покорным Слугой Творца?"
"Помазанников", разумеется, не нам судить, но ясно, что тут дело не в
том, кем сам себя считал Александр Александрович, а какую оценку получит его
деятельность на Суде. По этому поводу в Библии есть грозное предупреждение
народу:
"Если же вы будете делать зло, то и вы и царь ваш погибнете."
"Господь Бог ваш - царь ваш" - то есть непосредственное подчинение,
служение Небу - это и есть девиз Изании (Исполни Закон Неба). А кесарю,
которого мы вынуждены терпеть, живя в мире, - следует не служить, а
"отдавать кесарево".
Борис Тираспольский (Б.Т.): - Интересно, появились ли в новой России
опять дворники?
Ю.И.: - А разве они исчезали? Некоторые бездомные интеллигенты охотно
нанимались в ЖЭКи дворниками из-за жилплощади. Кажется, даже Иосиф Бродский
в свое время.
Борис Тираспольский: - Для начала спросите себя - чего Вы хотите в
жизни? Быть богатым хотите? Только честно! Конечно, хотите!
Ю.И.: - Лично для меня вопрос поставлен некорректно. Я не хочу быть
"богатой" в общепринятом смысле - то есть иметь больше, чем мне необходимо
для нормального, как Вы пишете, "служения". Простая здоровая пища, одежда,
кабинет для работы, компьютер и другая бытовая техника, хорошие врачи, когда
прихватит, и т.д. В общем, в пределах разумного. Понимаю, что эти пределы у
всех разные, но у меня всегда был здесь один критерий - совесть. Ни в коем
случае не "обрастать" за счет других и не служить "имению" - оно само должно
служить. Даже не тебе, а опять же ему, Делу.
С этой позиции все чаще ловлю себя на мысли, что иногда хочу стать
богатой, - просто потому, что недостаток средств тормозит осуществление не
только моих благих планов и намерений, но и не дает возможности помочь
другим. Потому что мои личные планы прямым образом связаны с помощью этим
"другим" - талантливым, невостребованным, неприкаянным. Подыхающим от боли и
тоски за свое гибнущее дело жизни, находя забвение в водке, наркотиках, а то
и в петле.
Что же делать? Кланяться олигархам, чиновникам? Чаще всего бесполезно и
противно. А самой честным путем богатства не нажить. Хочется верить, что
"Изания", позволит нам "разбогатеть" и состояться в самых смелых планах,
просто дополнив и поддержав друг друга.
В общем, как сказано в Евангелии, богатому спастись возможно лишь с
Божьей помощью, то есть используя это богатство "для Господина жатвы".
Б.Т.: - Но что делать - нет лучше идеи, чем Изания. А если вдруг
появится лучше изея, то как Вы на это прореагируете? Только опять честно.
Ю.И.: - Путь к Истине - вечное восхождение по лестнице, где каждая
последующая ступенька - продолжение предыдущей. Если "лучшая", чем Изания,
идея будет по сравнению с ней шагом вверх, я просто постараюсь на нее
шагнуть и буду только счастлива сознанием, что мы свое скромное дело
сделали, послужив одним из этапов поиска Истины.
Кроме того, к вершине можно идти разными путями - все равно в конечном
счете при восхождении все эти различные пути сойдутся в одной верхней точке.
Б.Т.: - Проект Изании станет Реальностью! Меня все больше и больше
привлекает Ваша Изания. И книжка Ваша - первоклассная литература. Вот я и
подумал, а не поставить ли по Вашей книжке такое особое действо, в котором
бы участвовали "актеры" вместе со "зрителями". Они бы вместе и строили и
управляли Вашей Изанией на отдельно взятом участке "Дороги в Светлое
Будущее". Я не шучу. Каждый будущий менеджер должен подписать на Ваш проект
людей, которые покаются в совершении грехов против Царского Дома Романовых и
заплатят за свои грехи в рублях. Остальные деньги Вам дам я из Фонда Ее
Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны.
Ю.И.: - У нас само понятие "кающихся", коли Вы действительно не шутите,
давным-давно само стало юморным, хотя все только и делают, что ждут от
кого-то "покаяния". И не только в отношении царской семьи, но и
"большевистских репрессий", горбачевско-ельцинской перестройки, всяких там
павловских реформ, чубайсовских ваучеров, августовских дефолтов, Чечни,
"Курска", станции "Мир", и т.д. И главного, ежедневного: "Где деньги, Зин"?
Покайся.
Но Зинуля - ни гу-гу. Она, конечно, в чем угодно покается, если ей за
отпущение ее же грехов "отпустят" приличествующую грехам сумму. Но Изанию на
этом не построишь - отрицательная величина получается, насколько я понимаю в
арифметике.
Б.Т.: - "Клятва Члена Общества Святой Чести."
Ю.И.: - "А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно
Престол Божий;
Ни землею, потому что она подножие ног Его; Ни головою твоею не
клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но
да будет слово ваше: "да, да", "нет, нет"; а что сверх этого, то от
лукавого." (Мф, 5, 34-37)
Александр: - Вот и дождались вы, Юлия - Борис Абрамович вас услышал!
2003-03-18
Б.Т.: - Уважаемый Александр! Во-первых, меня зовут Борис Михайлович!
Во-вторых, Российский Императорский Банк никакого отношения к
"абрамовичам" не имеет.
В-третьих, капитал Банка - легитимное наследство Императорской семьи
Романовых. А если точнее - личные средства Государя Александра Третьего. Но
рад познакомиться.
2003-03-18
Ю.И.: - Вот так-то, Александр, знай наших!
Александр: "Ибо всякое дерево познается по плоду его."
Ю.И.: - "Большим счастьем для России было то, что в годы тяжелых
испытаний Россию возглавлял гений и непоколебимый полководец И.В.Сталин...Он
принял Россию с сохой, а оставил с атомным оружием и ракетами..." (Уинстон
Черчилль).
А какие такие "добрые плоды" у нынешних вождей, ничтожность и бессилие
которых особенно горько сознавать сейчас, накануне войны с Ираком?

СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ

(2003 год)

ОГОНЬ

9 марта на Прощеное воскресенье поехали вечером в храм. Во время службы
почувствовала себя неважно. Вспомнив о недавней "мерцалке", проглотила
традиционные таблетки адельфана - от давления, анаприлилина - от тахикардии,
и феназепема - успокаивающее. Малость пришла в себя, еще и мысленно
посетовала в адрес Сил Небесных - вот, мол, не излечили рабу Юлию
благодатью, пришлось глотать химию ...
Но вышло так, что без этой химии я бы, возможно, и до 10 марта не
дожила.
В общем, сошли мы с Борисом с электрички - огромное зарево где-то в
нашей стороне. Пожар! Сначала еще казалось, что в стороне, но чем ближе мы
подходили, вернее, подлетали по нашей улице, держась за сердца и хватая ртом
пахнущий гарью мартовский воздух, тем больше убеждались - горим!.
Первая мысль опять была, конечно, о неоконченной книге - написанные
главы, интернетовские распечатки, дискеты - все пропало! Ведь это
невосстановимо! Вот когда сработали проглоченные в храме лекарства...
Во всяком случае, я опять выжила, хотя лишь в нескольких шагах от дома
стало ясно, что полыхает в ста метрах от нас, у леса.
Стояла у окна, глотая без разбору из каких-то аптечных пузырьков и
глядя на пламя, рвущееся к верхушкам елей. Оно злобно шипело, отплевывалось
клубами пара, но сквозь треск шифера, крики пожарных и лай собак пробивалась
таинственная, победно-грозная мелодия огня... И она предназначалась все-таки
мне, это был мой костер, хоть и полыхал вроде бы у едва знакомых соседей, на
безопасном расстоянии. Мой предупреждающий огонь и его обжигающая мелодия -
я вдруг осознала, что никуда от этого не уйти.
Вечно зовущий набат...
Спустя неделю, вернувшись уже постом после причастия, я, как обычно,
сунула в печь обрывки листа с исповеданными грехами, подожгла. Листки
вспыхнули. Я выпрямилась, собираясь выйти из комнаты, но тут за спиной
послышался знакомый гул. Господи! На столике у окна, метрах в трех, занялся
ясным пламенем стоящий в вазе сухой букет. Пламя, весело потрескивая, уже
норовило лизнуть занавеску.
Схватила огненную вазу и сунула в собачью миску у печи, залив водой.
Нет, это уже слишком. Единственно правдоподобное объяснение - отскочила
горящая головка от спички. Но чиркала-то я, держа коробок в топке - это
хорошо запомнилось.
Вся эта мистика понудила меня в срочном порядке засесть за более-менее
окончательный вариант проекта.

Н.Боголюбов: "Песня Веры и Правды - пророчество. Грязным сердцем мечту
не тронь!
Равнодушие - богоборчество. Бог на землю низвел огонь!"

"ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ"

(вторая половина девяностых)

Я все более ощущала, что с вождем меня связывают некие особые
таинственные отношения - вот уже полвека молилась за него перед сном, как
когда-то научила баба Ира - "за папу, за маму, за друзей и родных и, конечно
же, за товарища Сталина". Сперва о здравии, потом об упокоении. И записки
поминальные регулярно подавала за "Иосифа", и никакие политические перемены
и катаклизмы не могли изменить моего отношения к "Великому и Ужасному". Не
потому, что не верила в его "злодеяния" (хотя, признаться, часто и не
верила). Просто не считала себя вправе судить и оценивать ту мистическую
глыбину, которой для меня всегда казался "отец народов".
Таинственно-огромное и потустороннее, потому и обычные мерки здесь не
годятся, вот и все. "Не человек - поступок ростом в шар земной", - написал о
нем Пастернак.
Однако за последнее время стало происходить нечто странное - статьи,
документы, мемуары, книги о вожде - чаще всего оскорбительно-негативные,
иногда просто наглое вранье и поношения, стали меня буквально преследовать -
из самых разных и неожиданных источников. Собирала, вырезала, выписывала,
конспектировала, но их становилось все больше-и материалов, и моих
размышлений "по поводу", тянущих иногда на газетный подвал. Но где можно
было опубликовать такой "подвал" в девяностых? Факты и размышления
накапливались, взывая к справедливости. В конце концов, я немного
успокоилась, приняв решение написать книгу о вожде, как только издам
"Дремучие двери" - роман был уже совсем близок к завершению. Не тут-то было.
Сталинская тема настолько овладела мною, потеснив даже тему религиозную, не
говоря уж о личной истории героини, что я поняла - неспроста. Среди сплошной
хулы и проклятий нашлось лишь несколько "добрых" мнений, включая рыбинские
брошюрки, хорошую документальную книгу М.П. Лобанова, несколько иностранных
изданий. И все. А на дворе время, когда за одно лишь положительное
упоминание о вожде можно было навлечь на себя такую "гончих стаю", что
костей не соберешь. И ни в какое издательство с этим не сунешься. Но я не
могла да и не хотела бороться с наваждением. Опять это "должна"! Даже
почерки - мой и моего великого подзащитного стали похожи - только мой в
женском варианте. Думала ли, гадала я, что однажды придется выступить
адвокатом "самого мудрого, родного и любимого"? Сражаться не столько с
фактами, сколько с их трактовкой. Большое видится на расстоянье...С этого
неземного "расстояния" и был мне показан милостью Божьей исторический и
духовный смысл тридцатилетнего явления миру Иосифа Грозного, когда великая
жизнь "недоучившегося семинариста кавказской национальности" чудесным
образом вплелась в духовные поиски и метания моей героини.
Сказать, что я "заболела" сталинской темой, значит ничего не сказать. К
ней просто "вели все дороги" - шла ли речь в романе о судьбе Иоанны и других
персонажах, о трагическом крахе страны под властью "демонократии" (мой
термин), об извечных наших: "Кто виноват"? и "Что делать?" - все
стежки-дорожки так или иначе приводили в кабинет Ближней дачи. К письменному
столу, за которым писал, ссутулившись, старик с редеющими седыми волосами -
выпавшие волоски и перхоть можно было различить на расстегнутом воротничке
старого френча, так близко я подходила. Старик был в мягких подшитых
валенках, от него исходил аромат тонкого дорогого табака (вся страна знала,
что это "Герцеговина Флор"). Старик был очень одинок и никому не верил, хотя
тысячи людей были готовы, не раздумывая, отдать за него жизнь. Он слабел
день ото дня и знал, что осталось немного. Он ведал о моем присутствии -
той, что молится за него уже полвека, так уж получилось, и каждый раз ждал
меня, хоть и ничем этого не выдавал, продолжая быстро писать похожим на мой
почерком. Он писал завещание. Мне не было дано его прочесть, - лишь ведение,
что это не просьба о моих дальнейших молитвах о себе - он не страшился Суда,
хоть и шагали его сапоги к заветной цели по трупам, слезам и крови. Все его
мысли были о ней, об этой самой Цели. Он не называл ее ни "светлым будущим",
ни "всемирной революцией", ни "зарей коммунизма" - он сам не смог бы четко
сформулировать ее имя, ну а я - тем более. Однако мы оба достоверно знали,
что она есть - та, к которой он вел народ, не щадя ни себя, ни других, пока
не выдохся. Пусть по крови и трупам, но именно туда, к ней. И просил "ту
девочку", полвека за него молившуюся, принять, как эстафету, выпадающее из
старческой руки перо. Разумеется, не "планов громадье" и не "размаха шаги
саженьи" завещал он мне.
Тогда что же, что?
Иногда вождь являлся в моих думах в образе подростка-семинариста с
известной фотографии - гладко зачесанные на косой пробор волосы, нежный
детский рот и по контрасту пронзительно-жесткий взгляд куда-то мимо, вдаль.
Иногда - небритым ссыльным на топчане под волчьей дохой, вглядывающимся в
туруханскую пургу за окном и в который раз замышляющим побег...
"Мечта прекрасная, еще неясная"...Мы оба знали, что она осуществима
здесь, не земле, - единственно верная, хоть пока и недоступная определению.
Может, именно о ней вождь просил меня в этих наваждениях-видениях.
Вспоминались строчки Пастернака:

Я понял: все живо, векам не пропасть,
И жизнь без наживы - завидная часть.
Спасибо, спасибо двум тысячам лет
В трудах без разгибов оставившим свет.
И вечным обвалом врываясь извне,
Великое в малом отдастся во мне.
И смех у завалин, и мысль от сохи,
И Ленин, и Сталин, и эти стихи.

Но это поэзия, опять ничего конкретного, она не может быть завещанием
человека точных и четких формулировок.
Однажды я вроде бы получила прямой ответ - на этот раз вождь приснился
мне, вернее, его голос, который я услыхала из соседней комнаты, где шло то
ли собрание, то ли митинг. Люди спрашивали в отчаянии, перебивая друг друга,
- как же им теперь жить? Во внезапной мертвенной тишине медленно прозвучали
его слова:
"Зачэм волам вытаскивать из грязи тэлегу, которая вэзет их на бойню?"
Ничего себе! Домашние и знакомые ахали, дивились моему сну, но я знала
- это опять не главное, это не может быть завещанием. Тогда что же?
И снова, не выдержав, нарушила запрет отца Владимира "гадать" на
Библии. Господи, прости меня и вразуми! Старинная бабушкина книга едва не
выскользнула из рук, открывшись в самом конце Иоаннова "Откровения":
"И услышал я иной голос с неба, говорящий: выйди от нее, народ Мой,
чтобы не участвовать вам в грехах ее и не подвергнуться язвам ее; ибо грехи
ее дошли до неба и Бог воспомянул неправды ее."
Именно эту четвертую строку 18-й главы прикрыл мой палец. Только потом
пойму в полной мере смысл сказанного. А тогда просто выпишу текст и обведу
красным карандашом с намерением при случае внимательно перечитать
"Апокалипсис".
Но странно - навязчивые сны и мысли после этого прекратились.

БЫЛ МЕСЯЦ АПРЕЛЬ

Пора подвести итоги...

ИЗАНИЯ - ВЫХОД

Часть 1

(Приложение для тех, кто не в курсе Проекта или не понял.
У остальных автор просит прощения за неизбежные повторы)

"Выйди от нее, народ мой, чтобы не участвовать вам в грехах ее и не
подвергнуться язвам ее" (повеление Спасителя о "Вавилонской блуднице"
последних времен, Апокалипсис).

Напрасный труд - нет, их не вразумишь, -
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация для них - фетиш,
Но недоступна им ее идея.
(Ф.Тютчев)

Идея цивилизации

"Проект Изания - попытка найти выход из Нового Вавилона, то есть,
определив эту самую "идею" цивилизации, организовать по ее законам жизнь
тех, кому данная идея не только доступна, но близка и желанна.
Задача особенно актуальна в современных условиях стремительного
объединения и активизации сильных мира сего, которых "не вразумишь", но
которые, тем не менее, претендуют на овладение всеми земными ресурсами и
умами граждан при помощи новейших технологий, в том числе и военных. Этих
глобалистов можно именовать "золотым миллиардом", "желтым дьяволом",
"царством Зверя и Вавилонской блудницы" - суть от этого не изменится, равно
как и нарастающее желание всякого, кто еще сознает себя "по образу и
подобию", сопротивляться до последнего грядущему новому мировому порядку.
"И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил
и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу
зверя. И он сделает то, что всем - малым и великим, богатым и нищим,
свободным и рабам - наложено будет начертание на правую руку или на чело их.
И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет
это начертание." (Отк.13; 15-17)
Будет это клеймо вшитым в руку идентификационным электронным биочипом
или спецпечатью на лбу - без разницы. Важно другое:
"И поклонятся ему (зверю - Ю.И.) все живущие на земле, которых имена не
написаны в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира."
Вот цитата из "Слова священника" отца Владимира Ермолаева:
"Вытравливание жизненной сущности народа с ослаблением иммунитета ко
лжи и унижению со стороны авангарда капиталистического привело нас к
недопустимо опасной черте, за которой теряется высокая способность человека
подчинять свою волю воле народа и, как результат шкурно-рыночного
перерождения, способность искать или следовать - вместе или порознь - Воле
Божией. Разрыв русского духовного Покрова, отказ от созидательной установки
народа на реализацию лучшего в нем, Божественного, и обязательно ради
великой цели, на которую только Богоносец способен. Измена мессианскому
назначению в жизни как форме богослужения, утрата народоопределяющей
духовной способности на огромном нравственно-эстетическом пространстве